Миниатюра из летописи Фруассара, иллюстрирующая массовое убийство жаков в Мо
Бойня в Мо, 9 июня 1358 года.
Надо сразу сказать, что описанные события происходили во время великой крестьянской войны, известной нам под именем собственным "Жакерия".
В мае 1358 года дофин Карл вместе с женой герцогиней Нормандской, дочерью, сестрой Изабеллой Французской – в сопровождении трехсот дам и девиц и знатью вместе с герцогом Орлеанским, опасаясь восставших парижан, удалились из Парижа в укрепление города Мо, известного под именем Рынка в Мо, на реке Марне, в Бри. Это укрепление возвышалось на острове между искусственно прорытым каналом и Марной и соединялось с городом Мо каменным мостом, перекинутым через реку. При солидных стенах и башнях оно, однако, имело слишком мало защитников, чтобы успешно выдержать нападение.
Для охраны замка дофин вызвал "…из Провена графа Жуаньи и с ним около 60 человек вооруженных людей, так как ему сообщили, что люди из Парижа намеревались захватить Рынок Мо и укрепить его за собой". Спустя некоторое время регент Франции, организовав строительство новых укреплений, отбыл сначала в "…Компьень чтобы собрать свое рыцарство" а затем "…в город Санс…, где он объявил большой сбор вооруженных людей". Перед уходом он взял клятву с Жана Суля, тогдашнего мэра Мо, и других что они не нанесут ущерба ни ему, ни его чести.
Дальше источники весьма запутанно сообщают о том, кто же остался охранять укрепление Мо, и сколько их было человек. Судя по всему, в Рынке остались "… рыцари Бэг де Вилен и Луи де Шамбли, которые сложили в отменно укрепленном Рынке множество имущества, именно – свои ценности и пожитки крестьян, которых по многим местам они убили" вместе с 50 – 60 рыцарями и оруженосцами. Уже после отъезда дофина в Мо прибыла подмога, в лице графа де Фуа и сеньора де Буша (в некоторых источниках сеньор де Hangest ). Вот что об этом сообщает Фруассар.
"В то время когда неистовствовали эти злодеи, возвращались из Пруссии граф де Фуа и сеньор де Буш, его двоюродный брат. Дорогою, подъезжая к границам Франции, услыхали они о той напасти и о тех ужасах, которые обрушились на дворянство. И возымели к нему оба сеньора великую жалость. Доехавши через несколько дней до Шалона в Шампани… Оба доблестных рыцаря условились, что пойдут к этим дамам и окажут им посильную помощь, хотя сеньор (де Буш) и был англичанином. Но было тогда перемирие между Англией и Францией, и он мог свободно ездить повсюду, а также жаждал высказать свое благородство в сообществе с двоюродным братом графом де Фуа. Могли они выставить со своею свитою около 40 копий, не более, ибо возвращались, как я вам уже сказал, из паломничества. Так и торопились они ехать, пока не достигли Мо в Бри и предстали перед герцогинею Нормандской и другими дамами, которые очень обрадовались их приезду… ".
Но в отсутствии дофина горожане Мо изменили своей клятве, и "возникла ссора между засевшими в том укреплении дворянами и нáбольшими (majores) города Мо, которые действовали вместе с другими горожанами". Организатором экспедиции в Мо, стал Этьен Марсель, который, во-первых, хотел разрушить одну из важных крепостей, сильно мешавшую подвозу в Париж припасов по реке Марне, а во-вторых, он, очевидно, намеревался захватить укрывшуюся здесь семью дофина, чтобы иметь ее заложниками при дальнейших переговорах с королевским правительством.
В субботу 9 июня 1358 года множество людей, вышедших из города Парижа, в числе 300 или около, под начальством Пьера Жиля, парижского бакалейщика, и 500 человек собравшихся в Сили и в Мульсьене, под начальством Жана Вайана, заведующего королевским монетным делом, к которым присоединились окрестные крестьяне, отправились в Мо (по другому источнику пришедших было 1400 человек, а по Фруассару и вовсе 9000). "Жители Мо отворили ворота названного города людям Парижа и Силли, расставили по улицам накрытые скатертями столы, а на них хлеб, вино, мясо; и пили и ели кто желал, и освежались" . Как известно чрезмерное пьянство до добра не доводит, выпитое вино и прибывшее подкрепление уничтожило последние следы верности и страха божьего у горожан Мо.
Бой рыцарей с горожанами в Мо.
Анализ источников показывает, что сражение в городе происходило в несколько этапов:
1. Нападение восставших на укрепление.
"И вот горожане напали на дворян, засевших в укреплении вместе с герцогинею…" , "… пошли по мосту на приступ Рынка" .
2. Единоборства перед замковыми воротами.
"Но граф де Фуа и сеньор де Буш с их свитой, бывшие в полном вооружении ("…числом до 25 вооруженных людей или около…"), выстроились на рынке, выступили за ворота и распорядились затворить их за ними. А затем ударили на этих мужиков – черных, низкорослых и плохо вооруженных…". "И у решетки (barrière) и за решеткой пришлось биться с ними грудь с грудью (main à main)". "И по очереди сражались с ними на мосту перед замковыми воротами. Однако дворяне, более искушенные в военном деле, одолели горожан с помощью мечей и победили их" . "Когда злодеи увидали этих рыцарей и оруженосцев, столь хорошо вооруженных (движущихся на них) со знаменами графа де Фуа и герцога Орлеанского и значком сеньора (де Буш), с мечами и шпагами в руках, в полной готовности защищать и охранять этот Рынок, неистовство их поостыло; наоборот, первые ряды стали отступать, а дворяне преследовали их, действуя своими мечами и шпагами, и избивали. И все, которые были впереди, всякий раз, как чувствовали удар или страх получить его, пятились назад и теснили друг друга".
3. Вылазка основных сил защитников.
"Тогда выступили из укрепления все вооруженные люди. Поспешивши на место битвы, они (со своей стороны тоже) устремились на этих злодеев. И стали избивать их и в одиночку и целыми массами и истреблять, как овец, и гнали их всех в полном смятении и расстройстве и истребляли их до тех пор, пока сами совсем не выбились из сил, и массами сбрасывали их в реку Марну". "Убит был тут стрелою в глаз один рыцарь из Рынка, монсеньор Луи де Шамбли", "…о котором герцогиня, супруга регента, и вся ее свита много скорбели", а так же "многие из дворян с нашей стороны были убиты".
4. Уход Парижан.
Отрезвленные неудачей жители Парижа и Силли скорее всего тут же покинули Мо (хотя о времени и факте ухода пришлых горожан источники расходятся во мнении).
5. Разгром дворянами города.
"Потом были получены сведения, что, многие горожане вооружаются против них и замышляют измену. Тогда рыцари вышли из укрепления и разгромили, сожгли и разграбили часть города, за исключением большой церкви и домов каноников… И захватили люди Рынка Жана Суля…, а так же многих других мужчин и женщин и подвергли их тюремному заключению. А потом мэра казнили, как этого и требовала справедливость" .
6. Разорение округи города Мо.
"А совершивши это, рассыпались, как бешенные, по окрестностям, убивая мужчин, которых встречали, и предавая пламени поселения".
Убийство Этьена Марселя и других предводителей восставших.
Этот эпизод известен давно, и в советской историографии рассматривался как пример справедливой борьбы крестьян и горожан против феодального строя, и на первый взгляд ничем примечательным не отличался, рассказывая лишь об одном из этапов этой борьбы. Но если внимательно вчитаться в источники, и прежде всего в "Хронику" Жана де Венетт, возникают некоторые вопросы: кто такие "набольшие города Мо"? Почему "сражались по очереди"? Почему "сражались на мосту перед замковыми воротами"? Объяснить этот эпизод, невозможно не учитывая менталитет "третьего сословия", и их отношение к французскому рыцарству, а так же особенностей военного искусства периода расцвета рыцарства.
Несмотря на то, что французское рыцарство, по мнению некоторых ученых, в это время находилось в глубоком кризисе (подобное утверждение является как минимум спорным), и постоянно критиковалось как собственными представителями, так и выходцами из городской среды, тем не менее, оно продолжало оставаться в умах простых людей прекрасным идеалом. Этому идеалу приписывался ряд особых черт характера, норм поведения, наконец, особая ментальность. Этот идеал воспевался в художественных произведениях, к нему стремились. И стремились к этому идеалу не только само благородное сословие, но и горожане и даже крестьяне. Именно этим стремлением подражать дворянам из крепости Мо и можно объяснить рассматриваемый нами эпизод.
Наиболее полно рыцарский идеал выражался во время поединков-турниров. Но знаменитые средневековые турниры ассоциируются в первую очередь с рыцарством, однако эта аристократическая забава, не была чужда и городским жителям. В XIII-XIV веках турниры, где богатые горожане сражались конными и в доспехах, по своему великолепию уже не только не уступали, но порою и превосходили рыцарские. Нередко в них принимали участие и окрестные рыцари, а то и специально приглашаемые знатные особы. Они не считали это зазорным, поскольку далеко не каждый владетельный сеньор мог позволить себе устроить турнир, а рыцарь – принять в нем участие. Соперничая в могуществе с принцами, городские власти порой брали на себя все расходы по размещению и содержанию гостей, строительству и украшению ристалища с трибунами, оплату музыкантов и герольдов.
Постоянно участвуя в подобных забавах, многие французские рыцари и средневековые войны рассматривали всего лишь как большие турниры. И горожане стремились не уступать им и в этом. По всей видимости "набольшие города Мо" – это зажиточные горожане, имевшие возможность приобрести дорогое рыцарское вооружение и доспех, и уже участвовавшие в городских турнирах. О том, что в штурме принимали участие зажиточные горожане, полностью вооруженные и обладавшие некоторым боевым опытом говорят, например, многочисленные "разрешительные грамоты".
В ходе восстания крестьяне и горожане захватили и уничтожили множество замков и укреплений, воспользовавшись численным превосходством и использовав фактор неожиданности. Так что определенный опыт в осадном искусстве у них имелся, а защитников Мо было слишком мало, даже несмотря на его хорошую защищенность. В свете вышесказанного вызывает удивление тактика выбранная восставшими, вместо того чтобы организованными, сплоченными силами попытаться взять штурмом укрепление Мо, они собрались возле замковых ворот, и стали по очереди вызывать рыцарей на индивидуальные поединки, по всем правилам рыцарского кодекса чести, в духе знаменитых "па д'армов" (вооруженная защита проходов). Вызывает недоумение и поведение дворян – имевших достаточно припасов для длительной осады, и могущих рассчитывать на прибытие подмоги, но, тем не менее, решившихся сделать вылазку и принять участие в этих поединках. Рыцарей можно обвинять в чем угодно, но то что они были профессиональными воинами, умевшими сражаться, не вызывает сомнения. Двадцать пять рыцарей и оруженосцев, скорее всего, проведя серию поединков, уничтожили по одному этих "выскочек", а затем, атаковав всеми силами (не более ста вооруженных людей) уже довольно легко расправились с лишившимися руководства горожанами и крестьянами. В ходе сражения, вследствие досадной случайности, погиб только один благородный воин и возможно несколько оруженосцев. Со стороны восставших погибло несколько сотен человек, Фруассар даже утверждает что около семи тысяч, хотя эти цифры конечно же завышены. Не следует осуждать рыцарей и за учиненный после этого разгром и грабеж. Это вполне соответствовало тогдашним представлениям о рыцарской этике, имущество врагов, и тем более клятвопреступников, было законной добычей рыцаря.
На первый взгляд может показаться, что этот эпизод был случаен, или является следствием неточной интерпретации случившегося. Однако подобные прецеденты можно найти и в других случаях, хотя бы в ходе той же самой "Жакерии". Перед последней битвой восставших крестьян с объединенным войском французских, английских и бургундских рыцарей, первые, находясь в боевой готовности "держались с внушительным видом, в порядке, трубили в трубы…, громко кричали "Монжуа" (старый боевой клич французского рыцарства) и имели множество знамен с изображением цветка лилии…" . Это примерно все равно что если бы в ходе Великой отечественной войны немецкие солдаты атаковали позиции советских войск с криком "Ура"! Войско крестьян непременно хотело сразиться с рыцарями по рыцарским же правилам, хотя Гильом Каль и просил их отступить к Парижу чтобы иметь поддержку горожан. Но они не учли лишь того, что руководствуясь "рыцарским кодексом чести", Карл Злой не считал себя обязанным относится благородно к своим незнатным противникам посмевшим поднять этот бунт.
Источник поста переработанная статья Басова И.И. "Один эпизод из истории Жакерии (9 июня 1358 г.)"